Старый хутор в тишине Сетумаа

В доме географов Хелен и Марта в Сетумаа ни одна вещь не приобретена в магазинах: обставляя свой дом, они не руководствуются трендами. Большую часть этого добра, привлекающего взгляд, они обнаружили на приобретенном ими хуторе или в его окрестностях — просто выбрали их среди множества других вещей и дали им новую жизнь.

Сетуский хутор в селе Мику неподалеку от Обинитса предстает в призрачной дождевой пелене, характерной для нынешней эстонской зимы.
Старый дом приветствует приближающихся путников огнями своих маячков: в преддверии Рождества Хелен разложила на подоконниках принесенный из леса мох и закрепила в нем свечи. Так просто и так впечатляюще.
Для тех, кто приобретает дом в Сетумаа, местные традиции служат готовыми справочниками по оформлению дома, а местная культура — самый лучший фэн-шуй.
Домочадцам не приходится ломать голову над тем, к какой стене поставить шкаф или в каком углу должен стоять обеденный стол, чтобы еда казалась вкуснее, — все уже давно расставлено по своим местам, нужно лишь не чураться старины, беречь и передавать вековую мудрость.


Святой угол в доме
Сетуский хутор состоит из трех основных частей: передняя комната, или сени, жилая и холодная комнаты. Основная жизнедеятельность происходит в жилой комнате, каждый из четырех углов которой имеет определенную функцию.
Как и принято у сету, каждый, кто переступает порог дома Хелен и Марта, в первую очередь оказывается перед самым светлым святым углом. Другими словами, это святой угол, где вокруг большой картины с изображением божества прикреплено заржавевшими со временем кнопками множество почтовых открыток.
«Угол со святыми иконами был здесь и до нас, сету считают, что он принадлежит дому, а не семье», — поясняет Хелен. На иконах можно увидеть как святого защитника этого дома, так и защитника села Мику — Святого Николая (по-сетуски Святой Микул).
Хотя ни Хелен, ни Март не являются крещеными, они тоже подходят к святому углу. Здесь не занимаются работой и не разрешается играть дочери Рийне. Но под иконами нашлось место для букета сосновых веток в глиняной вазе, который успешно заменил рождественскую елку. К святому углу примыкает и большой обеденный стол, за которым собирается вся семья.
В печи поместится человек
Слева от входной двери расположена гордость любого сетуского дома — большая русская печь, на которой в старину даже спали. Этот угол сетусцы называют печным (ahjunurк или ahonulk).
Печь такая огромная, что внутри нее может поместиться человек — Март проверил это на себе, когда занимался ремонтом печи. Когда Хелен и Март пять лет назад переехали в этот дом, печь была выкрашена в коричневый цвет, но они побелили ее, как это издавна принято в Сетумаа.
Коричневый цвет вообще преобладал в этом доме. «Такое ощущение, что кому-то из его обитателей когда-то попала в руки банка с коричневой краской и он покрасил все что только было можно — дверные косяки, половицы, печь и даже обеденный стол», — рассказывает Хелен.
Но хозяйке удалось скрасить впечатление от этого мрачного цвета — на полу разложены сотканные бабушкой пестрые половики, стол покрыт скатертью. Оригинальный чехол из льняной ткани Хелен сшила для газового баллона, чтобы он не бросался в глаза в хуторском интерьере.
Сбоку от печи расположен угол, в котором хранится посуда, а у противоположной стены, где нет окон, — место для сна. Диагональная ось между печным и святым углом формировалась столетиями. Святой угол всегда располагают в более освещенной юго-восточной части, а печной угол — в северо-западной, на границе заката и тьмы. Таким образом человек, находящийся в комнате, всегда сохраняет связь с природой
Кровать нашли в хлеву

В другой половине дома, или в холодной комнате, печи нет, поэтому зимой дверь в эту комнату лучше держать закрытой. Зато летом она всегда сохраняет приятную прохладу, и в ней хорошо спится, не зря в этой комнате стоят восемь кроватей.
Некоторые старинные предметы хранились в доме, другие собраны со всего села. Хелен предпочитает использовать старые вещи, а не выбрасывать их на свалку. Старинную кровать она обнаружила, например, в своем хлеву в куче навоза. Две недели скребла, отмывала и результат — превзошел себя.
У Хелен есть и национальная одежда и подходящие к ней серебряные украшения. В старину количество цепочек на шее женщины свидетельствовало о ее богатстве.
У Хелен и Марта нет сетуских корней, но край, ставший им родным, они очень любят. В Сетумаа многое имеет совсем иное толкование, и люди здесь не разобщены.
«Иногда мы отвозим соседских детей в город (они учатся в тартуской школе), а соседи зато приносят нам картофель и яйца», — говорит Хелен.
Март уточняет, что ясно ощутимая граница культурно-географического идентитета проходит как раз в Сетумаа вдоль реки Пиуса. «Как только оказываешься на другом берегу реки, чувствуешь, что все повсе­дневное осталось позади», — утверждает он.
Действительно — стоя на веранде Марта и Хелен и глядя на простирающиеся вдали желтеющие осенние луга и нивы, чувствуешь одно: тишину и внутренний покой.